Феномен оттормаживания телесного сопровождения эмоций у актеров-кукольников

ВВЕДЕНИЕ

Деятельность актеров-кукольников, как и любая профессиональная деятельность, несомненно, влияет на физическое и психологическое развитие человека, создавая условия для появления как положительных, так и, порой, отрицательных следствий. Влияние специфики деятельности актера-кукольника на развитие личности требует научного анализа для построения психологического сопровождения, направленного на достижение эффективной профессионализации личности в данной сфере, раскрывающей полноту положительных возможностей развития с обходом и нивелированием отрицательных аспектов. В данное время существуют крайне немногочисленные исследования, которые описывают проблемы профессионализации актеров театра и кино, т. е. актеров в целом, связывая специфику деятельности с исполнением роли и вживанием в персонаж. В работах В. Кляуззе, А. С. Кузнецовой и О. В. Шипаревой, Л. Клементс, С. Брауна, М. Майер, в исследовании Британского Союза практиков исполнительского искусства Equity и пр. были выделены заболевания актеров театра и кино, факторы риска и причины стресса в актерской профессиональной деятельности, психологические последствия и производственные опасности, связанные с театральной спецификой [1–5]. Причинами стресса авторы назвали: публичные выступления, жесткую конкуренцию на ограниченном рынке труда, необходимость играть каждый день и по несколько раз в день, ночную работу, частые дубли, требование укладываться в жесткие сроки работ, ненормированный рабочий день, антисоциальный режим работы, гастроли, время вдали от дома и близких, резкие перемены часовых поясов, сбои режима питания, наличие периодов вынужденного бездействия, финансовые страхи, отсутствие отраслевого регулирования условий труда и психического здоровья, а также особую планировку помещений, плохое освещение, экстремальные температуры, вредность театрального грима и пр.

В качестве встречающихся соматических заболеваний у женщин-актрис авторы указали рак легких, пищевода и мочевого пузыря, причем у театральных актрис этот уровень в 3,8 раза выше, чем у киноактрис. У актеров-мужчин отмечаются повышенные показатели заболеваемости раком поджелудочной железы, толстого кишечника, половых органов и циррозом печени. Вне зависимости от пола у актеров часты аллергические реакции и бактериальные инфекции от театрального грима, повреждения голосовых связок от тумана и дыма на сцене, производимых при помощи гликолевых соединений и минерального масла, болезненные симптомы верхних (насморк, раздражение слизистых оболочек) и нижних дыхательных путей (кашель, хрипы, затруднение дыхания и сдавленность в груди) и пр.

Психологическими негативными следствиями неуспешной профессионализации актеров театра и кино авторы считают: изменение самости при подражании другим; застревание в психологическом статусе своего героя; психологические травмы, вызванные обращением актеров к своим личным историям, чтобы вызвать эмоции, необходимые для игры; «многодушие» Я-концепции; фиктивное раздвоение сознания; психологическую неуравновешенность, ведущую к самоубийствам и росту алкоголизма; депрессию, от которой, по данным исследователей, актеры страдают в два раза чаще, чем представители других профессий [1–5].

Встречаются работы (Ю. Г. Клименко, А. Б. Дрознин, Н. Е. Беляков, Н. И. Дворжецкая В. П. Николаенко, А. Л. Дубровская, Д. Джексон, К. Маршалл и пр.), в которых акцентируются положительные аспекты актерской деятельности, предоставляющие возможность ее использования в качестве элементов психотерапии [6–9]. В частности, овладение средствами пластической выразительности актерской деятельности может быть использовано для преодоления гипокинезии (пониженной двигательной активности, недостаточной подвижности, состояния мускульного голода), которая может приводить к десоматизации (дезориентации в пространстве, нарушению координации движений, отсутствию ощущения центра тяжести тела, неготовности принять вес своего тела при контакте с полом, психологическому страху перед выполнением элемента на основе полученного в прошлом негативного опыта, отсутствию осознанности в процессе практической реализации) [8].

Кукольный театр и связанные с ним формы искусства успешно использовались для работы с людьми с деменцией [9]. Элементы актерской игры как процесс творчества и сотворчества, перевода дистресса в эустресс с помощью проекции, идентификации, сублимации, воображения и катарсиса широко используются в методе психодрамы Я. Морено и других видах психодраматического взаимодействия для работы с внутриличностными проблемами [10]. Актерскую деятельность как способ самовыражения, самопрезентации и рефлексии используют в тренингах личностного роста, в проектном методе при работе со страхом публичных выступлений, проблемами самооценки, отстаивании своей точки зрения, с подростками для развития новообразований возраста и пр. [11][12].

Теоретический обзор исследований профессионализации актеров вскрывает проблему отсутствия работ, посвященных описанию психологических особенностей деятельности и личности актеров-кукольников, хотя эта профессия, включающая в себя вышеописанные сложности и факторы риска для обычных актеров, имеет важный аспект, резко отличающий ее от деятельности актеров театра и кино. По описанию искусствоведа Е. Я. Романовского, специфика художественных средств актера театра кукол в том, что пантомимически действует не сам актер-кукольник, а его художественный инструмент. Актер выражает в действии не свои переживания, а куклы. Статическая поза, фиксированное движение и жест, противопоставление статики динамике, двойственность позиции актера, который, с одной стороны, создает непрерывное актерское действие, с другой, создает пластические формы в виде поз жестов и ракурсов куклы, рождают «переход из неживого в живое» [13].

Анализ психологической составляющей деятельности актера-кукольника указывает на то, что ее осуществление идет вразрез с обычной физиологической нормой единства телесной (моторной) и психологической сторон выражения эмоции, описанной и получившей интерпретацию в теории моторного сопровождения эмоций У. Джеймса и К. Ланге, сосудистой теории эмоций И. Уэйнбаума, Р. Заянца, теории мимической обратной связи С. Томкинса, двухфакторной теории эмоций С. Шехтера и Дж. Сингера, в теории эмоций У. Кэннона и Ф. Барда и пр. [14]. Согласно их положениям, неразрывность моторной и психологической составляющих эмоции настолько сильна, что даже при имитации движений тела, выражающих эмоцию, провоцируется проявление ее психологической стороны. На этом принципе построен вариант терапии депрессии, который предписывает больным специально улыбаться, быстро ходить, совершать активные взмахи руками и пр., чтобы имитировать радость и уменьшить симптомы депрессии [9][10].

В деятельности актера-кукольника происходит рассинхронизация прежде синкретичного слитых психофизиологических процессов. При выражении эмоций куклой актер-кукольник не просто убирает или сокращает движения своего тела, в обычных условиях сопровождающие эмоцию, но и совершает движения телом для управления куклой, не согласующиеся, не совпадающие с необходимым набором моторной активности, выражающей эмоцию (он не делает взмахов своими руками, жестикуляции, наклонов тела и пр.). Такой феномен мы назвали «оттормаживанием телесного (моторного) сопровождения эмоций». Последствия рассогласования способов моторного и психологического выражения эмоций у актеров-кукольников стали предметом нашего анализа.

МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ

Мы предположили, что рассинхронизация между психологическим выражением эмоций и их телесным сопровождением и выполнение действий, не согласующихся с пантомимическим выражением эмоции, может приводить к двум вариантам развития психологических особенностей актеров-кукольников. Первый заключается в том, что рассинхронизация между психологическим выражением эмоций и их телесным сопровождением может стать новой формой профессионального опосредствования эмоций, что может привести к более произвольному, осознанному выбору и богатому эмоциональному выражению, большей вербализации, пониманию переживаний персонажа и другого человека, произвольности и, следовательно, управляемости, т. е. росту профессионализма актера-кукольника.

Второй вариант развития заключается в том, что расщепление психологического и моторного выражения эмоций с искажением мышечных сокращений у актеров-кукольников может приводить к искажению понимания и выражения эмоций вследствие нарушенного их телесного сопровождения. Лучше будут осознаваться, дифференцироваться и проживаться те эмоции, для выражения которых необходимо сокращение моторной активности – это эмоции астенического спектра (депрессивные). А группа эмоций, требующая богатого телесного аккомпанемента (стенические, агрессивные и пр.), будет выражаться, осознаваться, переживаться и распознаваться хуже, что может стать риском для возникновения психосоматических расстройств, депрессии, алекситимии и деперсонализации актеров-кукольников как результата проблем профессионализации.

Для доказательства нашей гипотезы нами было проведено эмпирическое исследование. В нем приняли участие две группы. Экспериментальная группа (ЭГ) включала актеров-кукольников в количестве 15 человек с достаточным стажем работы в профессии (от 2 месяцев (один человек) до 33 лет) в возрасте от 22 до 55 лет. Контрольная группа (КГ) состояла из 13 человек. В нее входили люди разного возраста, не связанные с актерской деятельностью.

Для оценки уровня, качества, точности распознавания, понимания, дифференцирования и выражения своих и чужих эмоций в контрольной и экспериментальной группах в качестве методического инструментария были выбраны следующие методики: вопросник по эмоциональной экспрессии Л. Е. Бачиной и А. Е. Ольшанниковой, предназначенный для выявления предпочитаемых средств (каналов) выражения эмоциональных состояний радости, гнева и страха; тест на эмпатические способности В. Бойко для определения степени выраженности эмпатических способностей и значимости различных параметров в структуре эмпатии; тест П. Экмана на определение эмоций, позволяющий определить уровень понимания и дифференциации эмоций Другого; кембриджская деперсонализационная шкала, предназначенная для оценки интенсивности (частоты и продолжительности) деперсонализационных симптомов; торонтская алекситимическая шкала для диагностики алекситимии, проявляющейся в снижении или отсутствии способности к распознаванию, дифференцированию и выражению эмоциональных переживаний и телесных ощущений; шкала депрессии А. Бека для диагностики депрессивных состояний; тест «Линия жизни» А. А. Кроника для оценки стратегий реагирования на проблемные ситуации; расчет углового преобразования (критерий) Фишера (φ*) для сравнения двух групп по частоте встречаемости исследуемого эффекта и факторного анализа, проводимого пакетом программ IBM SPSS Statistics V22.0.

РЕЗУЛЬТАТЫ И ИХ ОБСУЖДЕНИЕ

По результатам вопросника эмоциональной экспрессии Л. Е. Бачиной и А. Е. Ольшанниковой, определяющего для выражения эмоций радости, гнева и страха ведущие экспрессивные каналы, в обеих группах были определены три блока выражения общей экспрессивности: голосовые средства выразительности эмоциональных состояний, телесные, поведенческие средства эмоционального выражения и недифференцированные по каналам средства и интенсивность использования всех каналов для выражения эмоций (табл. 1).

По первому блоку выражения экспрессивности – голосовым средствам, включающим громкость, темп, интонацию голоса, образность и сбой речи, – мы констатировали, что группы имеют различия по формальным характеристикам речи. Содержательный канал – «Образность речи» – получил одинаковые значения, что указывает на различия именно в невербальной, связанной с моторным аккомпанементом, стороне выражения эмоций.

В группе актеров-кукольников канал «Громкость голоса» был наиболее ярко выражен. Распределение в выборке по использованию этого канала происходит в среднем и высоком диапазоне (31 %), что значимо выше, чем в контрольной группе (15 %). Кроме того, разница в использовании этого канала для выражения эмоций в контрольной и экспериментальной группах усиливается тем, что в контрольной группе более выражены низкие показатели (31 %), указывающие на отсутствие «громкости голоса» в арсенале средств для выражения эмоций, а у актеров-кукольников низкие значения присутствуют только у 15 % выборки, что является статистически значимой разницей по критерию Фишера (табл. 1). Это говорит о том, что громкость голоса у актеров-кукольников является ведущим каналом выражения экспрессии, а в контрольной группе – нет.

Также группы различаются по использованию канала «Темп речи». У актеров-кукольников результаты сконцентрировались в среднем диапазоне использования (69 %), а результаты контрольной группы разделились на полярные высокую (31 %) и низкую позиции (38 %) (табл. 1). Можно предположить, что такой разброс показателей внутри контрольной группы, а также разница между контрольной и экспериментальной группами в применении темпа речи для выражения эмоций объясняется различием ситуации, в которой он используется. Вероятно, в контрольной группе в стрессовой ситуации темп речи для экспрессии применяется с высокой частотой, а при отсутствии проблемы этот канал не активен. В отличие от контрольной группы, актеры-кукольники темп речи для выражения эмоций используют систематически, вне зависимости от аффективного статуса ситуации, но этот канал не является для них центральным, его можно оценить как профессиональное средство, навык, шаблон, раскрывающий мастерство актера.

Показатели по каналу «Интонация», который указывает на большую дифференцированность, проживаемость и искренность выражаемой эмоции, не только выявили сходную тенденцию с показателями использования темпа речи в обеих группах, но и усилили ее. В контрольной группе вновь проявился разброс по полюсам высокого и низкого уровня использования средства. Обнаружились значительное преобладание частого использования интонации для выражения экспрессии – 62 % и высокие показатели отсутствия ее использования (23 %) при низких данных среднего диапазона (15 %), что подтверждает применение участниками контрольной группы данного средства для выражения эмоций в зависимости от наличия или отсутствия стрессовой ситуации (табл. 1). А у актеров-кукольников вскрылась проблема ее редкого использования на высоком уровне (только 31 %), хотя это один из инструментов их актерского мастерства, и ожидалось, что они его будут пользовать в полной мере. Также было выявлено преобладание среднего значения по использованию интонации актерами-кукольниками (62 %) над результатами контрольной группы (15 %), что указывает на то, что этот канал проявления их профессиональной манеры исполнения, постановочного выражения эмоции (табл. 1). Можно предположить, что при использовании в речи шаблонных темпа и, особенно, интонации уменьшается выражение реальных, истинных, проживаемых эмоций через эти каналы, о чем свидетельствует их редкое использование в высоком диапазоне актерами-кукольниками.

Результаты по «Сбою речи», несмотря на некоторую шаблонность в использовании темпа и интонации голоса, доказывают, что голосовые средства выражения экспрессивности у актеров-кукольников являются ведущими. Их показатели частоты сбоя речи как маркеры присутствия переживания в стрессовых ситуациях выше, чем в контрольной группе. Так, в группе актеров-кукольников 38 % выборки находится на среднем уровне по сравнению с 15 % в контрольной, а показатели низкого уровня и отсутствия речевых ошибок в контрольной группе высоки (69 %), что статистически значимо по критерию Фишера (табл. 1). Можно констатировать, что речевые ошибки, появляющиеся в ситуации стресса, и сами превращающиеся в источник стресса, актеры-кукольники замечают у себя чаще, так как голос – это их рабочий инструмент, в безупречности функционирования которого выражается их профессионализм.

Таким образом, показатели первого блока выражения экспрессии: громкости, темпа, интонации голоса и речевых нарушений констатировали, что данные средства актеры-кукольники используют регулярно, но несколько шаблонно, вне зависимости от изменения ситуации. Центральным средством передачи эмоций у актеров является громкость голоса, обращение к которому значительно превышает частоту его использования среди людей других профессий, что указывает на латентную проблему тонкого считывания и выражения своих эмоциональных состояний и эмоциональных состояний других людей в разных жизненных обстоятельствах.

Особая феноменология, вскрывающая радикальную разницу между актерами-кукольниками и контрольной группой, проявляется в показателях блока телесных поведенческих средств эмоционального выражения, включающего в себя частоту использования двигательной активности, мимики и проявления лишних движений. По использованию канала «Двигательной активности» в контрольной группе значительно больше процент средних (62 %) и высоких (31 %) показателей. У актеров-кукольников, наоборот, выражены низкие величины (31 % по сравнению с контрольными 8 %), а высокий уровень «проседает» (всего 15 %). Эта вскрытая, статистически значимая по критерию Фишера, и важная для проводимого исследования разница является прямым указанием на то, что движения у актеров-кукольников оттормаживаются, перестают сопровождать эмоцию и не используются ими как канал выражения эмоций ни в театре, ни в обычной жизни.

Подтверждает предыдущие выводы и показатель наличия «Лишних движений», проявляющихся обычно в стрессовой ситуации. В обеих группах результаты сосредоточены в основном в среднем диапазоне, но у контрольной группы присутствует и большой процент проявления высоких значений (31 %), тогда как в группе актеров-кукольников высокая частота появления лишних движений занимает всего 23 %. Показатель отсутствия лишних движений также выше в контрольной группе (23 % над 15 % у актеров-кукольников), что демонстрирует широкий диапазон варьирования эмоциональных двигательных реакций у обычных людей неактерской среды: от отсутствия лишних движений вне стрессовой ситуации до наличия высокого уровня двигательных ошибок при стрессе, что не наблюдается у актеров-кукольников. Эти результаты демонстрируют обратную картину той, которая была выявлена в «Сбое речи», что подтверждает обнаруженный феномен меньшего использования актерами-кукольниками движений для выражения эмоций и большую работу голосом, т. е. можно констатировать, что канал движений у них перестает выполнять свою функцию.

Следующий канал моторного выражения эмоций этого блока – это «Мимика», обычно главный, ведущий в использовании, наравне с руками. Ожидаемо было бы увидеть у актеров-кукольников значимо высокие показатели по использованию данного канала как профессионального средства для передачи эмоций персонажа в актерской профессии. Но полученные результаты оказались парадоксальными. Было обнаружено, что в контрольной группе мимика используется гораздо чаще и на более высоком уровне, нежели у актеров-кукольников. Высокая частота ее использования имеет огромный процент (54 %), а у актеров они меньше (46 %). Средние показатели в контрольной группе также выше (46 %), чем у актеров (38 %). Кроме того, у актеров присутствуют данные о неиспользовании мимики в 15 % случаев, чего не наблюдается у обычных людей (0 %), и это статистически значимая разница по критерию Фишера (табл. 1).

Такое радикальное отличие в результатах двух групп указывает на то, что оттормаживание двигательного аккомпанемента эмоции тотально и распространяется не только на тело (руки, корпус и пр.), которое вынуждено приводить в активность куклу и при этом выполнять движения, не соответствующие моторной стороне выражения эмоций персонажа, но и на ту моторику, которая не участвует в выполнении движения куклой. И если у актеров-кукольников руки принудительно выполняют не то физическое действие, которыми они должны сопровождать эмоцию (у них не может быть взмахов руками, жестикуляции, подменяемых движениями управления головой, руками и ногами куклы), то в мимическое выражение эмоций лицом при управлении куклой не происходит настолько глубокого вмешательства, и оно не должно иметь вынужденного искажения набора движений. Но, как оказалось, выражение эмоций моторикой лица у актеров-кукольников оттормаживается наравне с движением всего тела. Можно констатировать, что мимика актеров-кукольников обедняется вторично, без наличия для этого видимых внешних препятствий.

В третьем блоке оценки каналов экспрессии – «Недифференцированные по каналам средства и интенсивность использования всех каналов для выражения эмоций» – было выявлено, что использование недифференцированных по каналам средств у актеров-кукольников ожидаемо ниже, чем в контрольной группе. В контрольной группе в 46 % случаев выражение эмоций с высокой частотой сопровождается физиологическими проявлениями, свойственными симпатическому и парасимпатическому отделам нервной системы (покраснение, побледнение, тремор, учащение сердцебиения, возрастание скорости или заторможенности процессов и пр.), а у актеров – только в 31 % случаев. Кроме того, средства, не дифференцируемые по каналам выражения, актеры-кукольники могут вообще не использовать (15 %), а в контрольной группе такого не наблюдается (0 %).

При оценке общей интенсивности проявления экспрессии суммарные показатели переживания радости, горя и страха в совокупности по разным каналам у актеров-кукольников ниже, чем в контрольной группе. Распределение показателей в их выборке сосредоточено больше в низких (15 %) и меньше в средних значениях (38 %) по сравнению с показателями контрольной группы, в которой использование каналов распределено в среднем (46 %) и высоком диапазоне (46 %), минуя минимальные значения (8 %).

Можно сделать вывод, что статистически значимый приоритет в использовании громкости голоса у актеров-кукольников, некоторая шаблонность в использовании темпа и интонации речи и подтвержденное значимое сокращение использования двигательной активности тела и лица для выражения эмоций указывает на возможные сложности в дифференцировании, понимании и переживании ими собственных эмоций и эмоций других людей. Для проверки данного предположения далее была проведена серия методик.

Тест на эмпатические способности В. Бойко был нацелен на выявление возможных различий в контрольной группе и группе актеров-кукольников в межличностном взаимодействии, характеризующемся способностью понимать эмоции Другого и проявлять эмоциональное принятие Другого через разные каналы.

Результаты теста позволили подтвердить и дополнить уже описанную нами феноменологию. Было выявлено, что основные каналы проявления эмпатии: рациональный, эмоциональный и интуитивный используются актерами-кукольниками в среднем диапазоне и средняя частота их использования выше, чем в контрольной группе, тогда как в контрольной группе зафиксировано более выраженное распределение по полюсам, где преобладает низкая и очень высокая частота использования каналов, что не обнаруживается в группе актеров-кукольников (табл. 2). Это указывает на способность членов контрольной группы разделять ситуации, в которых есть нужда другого человека в эмпатии, и ситуации, когда ее выражать нет необходимости. А актеры-кукольники используют каналы для выражения эмпатии вне зависимости от аффективного статуса ситуации, как профессиональное средство и шаблон, что может указывать на некоторую нечувствительность к Другому, на «игру» в эмпатию.

Подчеркивают эту гипотезу незначительный процент высокой частоты использования актерами-кукольниками интуитивного канала (15 % над 25 % контрольной группы), и самый высокий процент средней частоты использования рационального канала среди всех каналов передачи эмпатии (69 %), что указывает на уплощение эмоционального реагирования, на сознательное, «разумное», применение эмпатии в межличностном взаимодействии как средства выражения социально-желаемого поведения, и на снижение полноты ее переживания.

Показательны для подтверждения данного предположения характеристики, значимо различающиеся по критерию Фишера. В оценке использования «Проникающей способности в эмпатии» у актеров-кукольников обнаруживаются крайне низкие результаты. Почти половина группы (46 %) такой способности не имеет, им трудно искренне вчувствоваться в Другого, встать на его позицию и, вернувшись на свою, сопереживать и разделять с ним его эмоции. Эта неспособность увидеть Другого как отдельную личность и ценность усиливается самыми высокими из всех показателями использования канала «Идентификация в эмпатии». Низкие значения у актеров-кукольников отсутствуют (0 %), средняя частота использования идентификации составила 62 %, и выявлен самый высокий из всех процент частого использования канала – 38 %, что указывает на главную роль идентификации в выражении эмпатии и эмоций. Это может свидетельствовать о том, что, во-первых, актеры привыкли быть в роли, вживаться в персонажа, поэтому им легко идентифицироваться с другим человеком, быть им, но не проявлять к нему эмпатию как к отдельной от них личности. В этом проявляется феномен отсутствия границы между Я и не Я. Они, оставаясь в своем Я, хуже чувствуют Другого, поэтому для понимания его переживаний становятся Другим и, применяя шаблоны, «играют» эмоцию за него, как за персонажа. Во-вторых, это может быть следствием того, что, перестав двигательно выражать эмоцию, актеры-кукольники ее хуже понимают и дифференцируют, хуже считывают мимику и жестикуляции другого человека, поэтому имитация Другого, идентификация с ним заменяет способность понимания и полноценного ответа. А контрольная группа, переживая, использует интуицию и остается внутри своего Я, не теряя себя и различая границы своего Я и Я Другого, выстраивает не идентификацию с человеком, а диалог двух личностей, безошибочно считывает эмоциональное состояние Другого по вербальным и невербальным (моторным) характеристикам, поэтому в контрольной группе 42 % не используют канал «Идентификации в эмпатии» как стирающего границы между Я и не Я.

Усиливают вероятность данного предположения и показатели канала «Установки в эмпатии». В группе актеров-кукольников впервые проявляется распределение значений по полюсам редкого и частого использования средства, в отличие от контрольной группы, которая продемонстрировала приоритет средней частоты использования установок, вне зависимости от ситуации. Можно предположить, что актер-кукольник в проблемной, аффективной ситуации, требующей проявления эмпатии, не обладая средствами для проникающей способности в эмпатии, пытается идентифицироваться с партнером по взаимодействию, кратно увеличивая использование установок, штампов для эмпативной коммуникации, чтобы имитировать ее. Вне проблемных ситуаций, не вызывающих аффекта, у группы актеров-кукольников преобладают средства рационального осмысливания состояния другого человека.

Результаты теста демонстрируют, что эмпатия актерами-кукольниками выражается несколько шаблонно. Можно сделать вывод, что при взаимодействии с другим человеком у актеров-кукольников начинает исчезать искренность, а при нахождении в ситуации стресса стирается острота ощущений, может появляться отстраненность. Конечно, диагностируемая разница результатов контрольной и экспериментальной группы не всегда статистически значима, но если актер-кукольник будет попадать в кризисную ситуацию, в которой требуется неподдельное переживание, эмоциональное отреагирование, то эта латентная проблема может становиться явной. Так, в тесте «Линия жизни» А. А. Кроника при описании кризисных ситуаций своей жизни актерами-кукольниками вскрылась особенность их переживаний, заключающаяся в отстраненной позиции стороннего наблюдателя за происходящим трагическим событием или ситуацией неудачи, складываясь в признаки деперсонализации. Например, одна подопечная рассказывала о переживании смерти отца, рационализируя происходящее, формулируя отстраненные философские умозаключения и описывая образные картины своих эмоций вместо проживания этапов горевания.

На основании полученных результатов была поставлена задача выявить разницу контрольной и экспериментальной групп в способности к считыванию и дифференцированию своих эмоциональных состояний и состояний другого человека. Проведение теста П. Экмана на дифференциацию эмоций было обусловлено гипотезой о том, что эмоции разной модальности будут переживаться актерами-кукольниками по-разному. Результаты теста подтвердили это предположение (табл. 3).

В частности, выражение гнева, требующего серьезного моторного сопровождения с двигательной активностью руками, ногами и включением симпатической нервной системы, учащением сердцебиения, расширением сосудов и пр., не имеет высоких показателей по дифференциации в группе актеров-кукольников (0 %) по сравнению с контрольной группой, в которой в 8 % случаев гнев распознается с высокой точностью по мышечным микрореакциям лица другого человека, что является статистически значимым различием (табл. 3).

Еще ярче эта тенденция проявляется в распознавании эмоции отвращения, для которой тоже необходимы двигательные действия. Актеры-кукольники на высоком уровне ее дифференцируют меньше (9 %), чем контрольная группа (17 %), что усиливается наличием высокого процента актеров, которые не дифференцируют или плохо дифференцируют отвращение (27 %) по сравнению с меньшей выборкой контрольной группы (17 %).

Радикально иные показатели были получены по дифференцировке эмоций стенического спектра, требующие свертывания моторного ответа, характеризующиеся обеднением, оскудением мимики и жестикуляции. Так, дифференциация переживания печали у актеров-кукольников имеет высочайший уровень почти у всей выборки (82 %) по сравнению с контрольными 75 %, что указывает на то, что привычное состояние моторной эмоциональной пассивности позволяет им считывать стенические эмоции лучше.

Та же ситуация прослеживается с дифференциацией эмоции презрения. Актеры-кукольники значительно лучше дифференцируют выражение презрения на лице другого человека, чем контрольная группа. Их средние (73 %) и высокие (27 %) показатели дифференциации презрения выше по сравнению с контрольной группой (67 и 17 % соответственно). Кроме того, в контрольной группе присутствует процент людей, которые не опознают данную эмоцию по мимике (17 %), что не наблюдается в группе актеров-кукольников (табл. 3).

Доказывает нашу гипотезу и значительная разница между актерами-кукольниками и контрольной группой в степени дифференцирования радости как полярной по знаку эмоции гнева, но идентичной с ней по высокому уровню моторного возбуждения и двигательной активности. Радость на высоком уровне актерами-кукольниками дифференцируется всего в 18 % случаев по сравнению с контрольными 33 %, что статистически значимо по критерию Фишера, зато на низком уровне отказалось 27 % выборки, тогда как в контрольной группе этот уровень отсутствует (0 %) (табл. 3). Таким образом, у актеров-кукольников можно констатировать готовность к уходу в астенические эмоции и меньшее переживание радости, что может стать проблемой в ситуации стресса или в ситуации недостатка позитивных эмоций, так как низкий уровень осознания и проживания позитивных эмоций может усугублять эмоциональное состояние в трудной ситуации и приводить к депрессии.

Усиливающий выявленную тенденцию феномен выявлен при оценке степени дифференцирования эмоции страха. Страх как призыв к высокому уровню моторной активности и бегству в норме должен сопровождаться двигательным возбуждением, поэтому дифференциация эмоции страха при оттормаживании моторного сопровождения эмоций у актеров-кукольников также снижается. В 82 % случаев они не дифференцируют эмоцию страха, что значимо больше в сравнении с контрольными показателями в 67 %. Кроме того, актеры-кукольники вообще не считывают страх на высоком уровне (0 % этого уровня).

Подтверждает нашу гипотезу и то, что актеры-кукольники в меньшей степени, чем контрольная группа, дифференцируют удивление как эмоцию, обычно сопровождающуюся моторным действием и ярко выраженной мимикой. В предыдущем тесте нами было обнаружено, что мимика для выражения эмоций у актеров-кукольников используется реже, чем в нормотипичной выборке, поэтому и удивление считывается на высоком уровне у них гораздо хуже (36 %), чем в контрольной группе (50 %) (табл. 3).

В целом по показателю общего уровня дифференцирования эмоций других людей актеры-кукольники значимо проигрывают контрольной группе (9 % высокой дифференциации в ЭГ в сравнении с 33 % в КГ), хотя ожидалось, что профессиональное мастерство должно способствовать высокому уровню понимания эмоциональных состояний Другого по их внешнему проявлению.

Можно сделать вывод, что эмоции, связанные с активацией моторного ответа и проявлением двигательной активности, у актеров-кукольников выражены меньше и дифференцируются меньше, зато лучше считываются и выражаются те эмоции, которые не требуют мышечной активности, то есть эмоции астенического спектра. Акцент на высоком дифференцировании астенических эмоций указывает на риск возникновения у актеров-кукольников достаточно серьезной проблемы при стрессовой, проблемной ситуации, в которой высокий уровень считывания переживаний печали может приводить к депрессивному состоянию и психосоматическим расстройствам.

Далее мы сочли необходимым исследовать у актеров-кукольников причину шаблонности, потери «живости» используемых средств выражения эмоций и радикальной разницы в дифференциации стенических и астенических эмоций, которая может быть либо признаком профессионального выгорания и переживания депрессии с возможным уходом в деперсонализацию из-за высокого уровня использования идентификации для переживания эмоций, либо объясняться следствием оттормаживания моторного сопровождения эмоций в случае, если симптомы депрессивного состояния и деперсонализации обнаружены не будут.

Результаты по шкале депрессии А. Бека продемонстрировали, что у актеров-кукольников показатели психического здоровья значимо лучше, чем в контрольной группе (депрессия отсутствует в 67 % случаев в отличие от КГ, где всего 33 % ее не испытывают), и только у 13 % выборки актеров-кукольников в наличии средневыраженные симптомы депрессии, а тяжелая форма депрессии не диагностируется ни у кого (0 %). Зато в контрольной группе депрессивных состояний больше: тяжелой депрессии выявлено 17 % случаев и средней тяжести 25 % (табл. 4).

Сравнительные показатели когнитивно-аффективных и соматических проявлений депрессии у актеров-кукольников дают представление о том, что невысокий процент (13 %) выборки, попавший в категорию «Депрессии средней тяжести», имеет когнитивно-аффективные, а не соматические ее проявления (0 % высоких и 100 % низких значений). А в контрольной группе присутствуют и соматические проявления депрессии в большом количестве (42 % на среднем уровне), и ощутимо более высокие когнитивно-аффективные проявления депрессии (33 % показателей среднего уровня), что указывает на наличие более тяжелых симптомов депрессии в их группе.

Результаты методики подтверждают гипотезу о том, что актеры-кукольники лучше считывают и выражают астенические эмоции не потому, что они находятся в депрессии, а в связи с тем, что такие эмоции не имеют активного моторного сопровождения и выражаются в скованности позы, являющейся особенностью их профессиональной деятельности, т. е. это следствие оттормаживания моторного сопровождения эмоций.

Полученные результаты по Кембриджской деперсонализационной шкале указывают на то, что у актеров-кукольников нет и деперсонализации. Их показатели нормативного психологического состояния значимо выше, чем в контрольной группе. В 86 % случаев симптомы деперсонализации отсутствуют, и ее частота и продолжительность низкая в 100 % случаев (табл. 5).

А контрольная группа имеет склонность к деперсонализации в 25 % случаев, и ее частота и продолжительность значимо выше, чем у актеров-кукольников (17 % имеют средние показатели по данным характеристикам деперсонализации). Следовательно, на момент проведения исследования группа актеров-кукольников не имела серьезных психологических проблем, не находилась в состоянии эмоционального выгорания, депрессии, деперсонализации как выхода из своего Я, с подменой своих переживаний эмоциями персонажа, и по сравнению с контрольной группой была более позитивной и меньше оценивала ситуации своей жизни как стрессовые. В таком случае, феномены сниженного использования двигательных каналов выражения эмоций, штампованность в использовании темпа и интонации речи, преобладающее использование громкости голоса и рационального канала для выражения эмоционального состояния и эмпатии, лучшее дифференцирование астенических эмоций с проблемами в дифференцировании стенического спектра являются следствием оттормаживания моторной стороны эмоций в ходе профессиональной деятельности, а не последствиями кризисной профессиональной или жизненной ситуации.

Проявляющийся у актеров-кукольников синдром оттормаживания моторного аккомпанемента эмоций по некоторым признакам напоминал симптомы алекситимии (штампованность, использование стереотипов эмоционального реагирования, снижение их дифференцирования и пр.), поэтому было принято решение исследовать возможное появление вторичной алекситимии, проявляющейся, кроме указанных признаков, еще и в недостатке осознания и дифференцирования своего физического состояния, в скудности распознавания и выражения чувств, связанных с телесностью.

В результате проведения теста «Торонтская алекситимическая шкала» было обнаружено, что у актеров-кукольников, по сравнению с контрольной группой, показатели наличия алекситимии ниже (табл. 6).

В обеих группах есть признаки возможного наличия алекситимии (43 % ЭГ и 33 % КГ), но у актеров-кукольников больше процент ее отсутствия (43 % над 42 % контрольными) и меньше ее ярко выраженного наличия (14 % по сравнению с 25 % контрольной группы) (табл. 6). Следовательно, найденная совокупность симптомов снижения и изменения эмоционального реагирования связана не с формированием алекситимии, а с процессом постоянного профессионального оттормаживания моторной стороны эмоционального реагирования.

В результате проведенного исследования по совокупности методик была обнаружена феноменология, требующая анализа в качестве симптомокомплекса. Для получения объективных составляющих синдрома оттормаживания телесной стороны эмоционального реагирования, в котором найденные показатели были бы связаны и коррелировали друг с другом, был проведен факторный статистический анализ с использованием пакета программ IBM SPSS Statistics V22.0.

По результатам факторного анализа в контрольной и экспериментальной группах по показателям шести методик было выделено разное количество факторов. У актеров-кукольников – восемь, у контрольной группы в перевернутой матрице компонентов оказалось всего три, что уже указывало на отличия семантических полей обеих выборок. В связи с тем что наиболее сильные корреляционные связи присутствуют в первых трех факторах, в группе актеров-кукольников мы ограничились анализом трех совокупностей показателей (табл. 7). В обеих группах ГМО оказался маленький (меньше 0,5), с одной стороны, в силу малочисленности групп, с другой, в силу того, что показания членов групп (их выбор по критериям, баллы, по которым происходит оценка) похожи, поэтому можно говорить о тенденции, обнаруживаемой в обеих группах.

Выделенные факторы у актеров-кукольников и контрольной группы оказались разными по содержанию. Первый фактор у экспериментальной группы как выявляющий наиболее важную взаимосвязь и закономерность, оказался фактором «Способов выражения эмоций», так как в нем соединились и близко коррелируют друг с другом показатели, которые касаются каналов эмоционального выражения. В нем фиксируется взаимозависимость высокой частоты использования речевой громкости и стереотипов для выражения эмоций, наличия среднего уровня алекситимии как еще одного доказательства клишированности эмоций и низких показателей невербального эмоционального и двигательного выражения экспрессии. Очень значимо, что обнаруживается именно обратно пропорциональная корреляция между установками в речи и телесным выражением эмоций. Она указывает на то, что если снижать двигательную активность для выражения эмоций, то количество штампованности и стереотипии в речи для их выражения будет расти. Таким образом, в данном факторе выявлена тенденция, указывающая на то, что все средства, связанные с выражением эмоций телом у актеров-кукольников (двигательная активность, лишние движения, мимика и пр.), снижаются или отсутствуют и замещаются вербальными способами их выражения, которые из-за редукции моторного сопровождения страдают вторично, теряя живость и глубину, превращаясь в штампы и крик. Найденная взаимосвязь указывает на то, что при отсутствии средств, помогающих осознавать и произвольно управлять происходящим рассогласованием между моторной и психологической сторонами, эмоции считываются, понимаются и выражаются хуже.

У контрольной группы первый фактор – это также фактор «Способов выражения эмоций», но в нем выявляется значительно более богатая палитра средств, чем у актеров-кукольников, и все каналы выражения имеют высокую частоту своего использования. В него входят и те способы выражения эмоций, которые являются не совсем нормативными и указывают на психологические проблемы, и проявление которых выше, чем у актеров-кукольников (печаль, деперсонализация, презрение, соматические проявления депрессии). Можно говорить, что у контрольной группы как представителей нормотипичного эмоционального реагирования более дифференцированно осознание своих и плохих, и хороших эмоциональных состояний, и средств их выражения.

Второй фактор у актеров-кукольников связан с «Деперсонализацией и причинами ее появления», которую мы предполагали обнаружить у них в связи с высоким использованием идентификации для выражения эмоций, выхода из своего Я, но предположение не получило подтверждения. Выявленная во втором факторе корреляция указывает на связь низкой деперсонализации и среднего уровня дифференциации отвращения. Эта взаимосвязь имеет обратную пропорциональность, что объясняет отсутствие проявлений деперсонификации у актеров-кукольников в данное время тем, что они не переживают сильного отвращения, их социальная ситуация нормативна и благополучна. Но если обстоятельства будут вызывать усиление отвращения, то для снижения остроты осознавания и дифференцирования этого чувства будет повышаться частота использования ими деперсонализации как защитного механизма. В таком случае уровень дифференцирования отвращения будет падать, а высота деперсонализации – расти. Это указывает на возможный риск неблагополучного выхода актеров-кукольников из проблемной ситуации в связи с нарушением осознавания и переживания ими эмоций и видоизменением каналов для их выражения.

Второй фактор контрольной группы указывает на «Двигательную активность при выражении стенических эмоций». В нормотипичной выборке обнаруживается связь повышения двигательной активности, моторного возбуждения при переживании радости, страха и эмпатии, дифференцируемых ими на высоком уровне. Выявленная зависимость в этом факторе полностью укладывается в положение классических теорий эмоций У. Джеймса и К. Ланге, И. Уэйнбаума, Р. Заянца, С. Томкинса, С. Шехтера и Дж. Сингера, У. Кэннона и Ф. Барда и пр. о нормативной связи эмоций с телесным возбуждением и двигательным сопровождением [14]. Обращает на себя внимание тот факт, что и у актеров-кукольников, и у контрольной группы эмоциональный (эмоциональная экспрессия) и двигательный (двигательная активность) аспекты выражения эмоций находятся вместе в одном факторе (у ЭГ в первом факторе, а у КГ – во втором), но если у контрольной группы эта связь психологической и моторной стороны эмоционального реагирования нормативна, то у актеров-кукольников такой нормативной взаимозависимости моторного и психологического компонентов переживания эмоций, в частности эмоций стенического спектра, не обнаруживается, что указывает на присутствие оттормаживания моторного аккомпанемента эмоций.

Третий фактор актеров-кукольников связан с «Причинами переживания депрессии». В нем так же, как и в факторе «Причины появления деперсонализации», присутствует обратная пропорциональность. Выявляется зависимость высокой частоты использования идентификации, сниженного применения интуитивного канала для выражения и дифференцирования эмоций и среднего уровня дифференцирования удивления с отсутствием депрессии. Обратная зависимость показателей указывает на то, что в непривычной ситуации, вызывающей сильное удивление, в которой невозможно использовать шаблоны и стереотипы ее эмоциональной оценки, возрастает частота использования интуитивного канала и снижается возможность идентификации, что провоцирует выход актера-кукольника из роли и возврат в свое Я, что, в свою очередь, вызывает рост депрессии. Вероятно, третий фактор указывает на ситуации, в которых деперсонализация как защитный механизм не работает, и «живое», во всей полноте переживание эмоций становится травматичным для актера-кукольника. Найденная взаимосвязь также указывает на возможные риски неконструктивного выхода актеров-кукольников из проблемных ситуаций в связи с изменением способов переживания и выражения эмоций.

Третий фактор контрольной группы так же, как и у актеров, связан с «Причинами переживания депрессии». Усиление депрессии возможно при возрастании уровня дифференциации гнева и печали, что укладывается в классическую формулу появления симптомов депрессии и указывает на то, что контрольная группа нормотипична. Кроме того, присутствующая в факторе обратная зависимость роста алекситимии и снижения депрессии также демонстрирует классическую картину формирования психосоматических расстройств при «сбое» психологических способов защиты в проблемной ситуации, описанную в теории стресса Г. Селье, теории двухфазной защиты А. Митчерлиха, теории десоматизации и ресоматизации М. Шура и пр. [15]. Данных «классических» взаимосвязей психики и сомы не было обнаружено у актеров-кукольников, что в очередной раз указывает на то, что особенности их профессиональной деятельности, заключающиеся в вынужденном отмораживании телесного выражения эмоций, приводит к изменению их осознавания, переживания и выражения.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Деятельность актера-кукольника являет собой модель тезиса культурно-исторической концепции Л. С. Выготского о процессе превращения натуральных психических функций в высшие психические путем освоения культурных средств. Специфика их деятельности заключается в расщеплении надвое того, что ранее было слито и едино, того, что в норме такому расщеплению не подвергается: моторного, мышечного и психического аспектов проявления эмоции. Актеры-кукольники в силу профессиональной деятельности управления куклой при необходимости яркого выражения стенических эмоций вынужденно находятся в позах тела, во-первых, сковывающих двигательную экспрессию, во-вторых, – совершающих телом действия управления куклой, идущими вразрез с демонстрируемыми персонажем эмоциями. Такая редукция движений тела подобна свертыванию моторики при переживаниях эмоций астенического спектра.

Оттормаживание моторного аккомпанемента эмоционального реагирования и выполнение не тех действий, которые в норме сопровождают эмоцию, является профессиональной системой опосредствования, которая, как мы предполагали, в зависимости от стихийного или оформленного способа ее освоения может приводить к двум путям профессионального развития. Первый, успешный, должен вести к осознаванию и лучшей дифференциации актером-кукольником собственной моторики и психологической эмоциональной выраженности, к более богатому эмоциональному репертуару, к повышению степени осознанности и произвольности использования каналов выражения эмоций, т. е. к профессиональному росту и мастерству. Второй путь, возникающий при стихийном, неосознанном, интуитивном освоении профессиональных средств, может приводить к худшему осознаванию, дифференцированию и выражению эмоций, к превалированию астенических эмоций в психической жизни над стеническими, к шаблонности их выражения, что служит риском появления проблемных состояний депрессии и деперсонализации в стрессовой ситуации и указывает на проблемы профессионализации, что и было обнаружено в нашем исследовании. Выявленная феноменология указывает на необходимость построения курса психологического сопровождения актеров-кукольников для осознанного освоения всей полноты средств профессионального мастерства в опоре на положения культурно-исторической концепции Л. С. Выготского и теории планомерно-поэтапного формирования П. Я. Гальперина.